Глава 9
День рождения штандартенфюрера СС фон Штирлица

Штирлиц подошёл к стоящему на улице автомобилю и булавкой 
открыл дверь.
- Садись, Купер, - пригласил он. - Моя дача далеко, не пешком же 
топать!
- Какое примитивное средство передвижения, - брезгливо молвил 
агент Купер, в то время как Штирлиц заводил машину. Мотор 
прокашлялся и нехотя заурчал. Запахло бензином.
Через полчаса они остановились на высоком холме неподалеку от 
дачи Штирлица. Агент Купер вышел из машины и начал осматривать 
окрестности в рентгентовый бинокль, который позволял смотреть даже 
сквозь стены.
- Вижу людей в чёрной форме, - доложил он.
- Это эсэсовцы. Идиот Шелленберг неизвестно зачем приказал 
окружить дачу, чтобы, видишь ли, застать меня врасплох.
- Их много. Сидят на деревьях, в кустах, двое - на крыше. У входа 
стоит автобус.
- На нём пастор Шлаг привёз женщин, - пояснил Штирлиц. - Среди 
них была парочка неплохих экземпляров. Из одной Мюллер потом 
сделал себе экономку. У неё была роскошная грудь. Как две 
казахстанских дыни! Ты пробовал казахстанские дыни?
- Вижу вас. Рядом какой-то толстяк в длинной чёрной одежде.
- Это пастор Шлаг.
- Вы держите в руках бутылку шампанского.
- Да, - сказал Штирлиц, закуривая. - Сейчас появится 
бронетранспортёр с верхушкой Рейха. Козлы! Представляешь, они 
увели на складе новенький с иголочки бронетранспортёр и подарили 
мне на день рождения. Гиммлер ограбил свой собственный склад, а 
потом хотел свалить на меня. Вот, мол, у Штирлица на даче стоит 
бронетранспортёр со склада, значит, и всё остальное он украл! - 
Штирлиц рассмеялся. - Но они опоздали. Не так-то просто подставить 
Штирлица! Я к тому времени уже загнал этот бронетранспортёр одному 
арабскому шейху!
- Появился бронетранспортёр! - объявил Купер. - О, Штирлиц, вижу 
отряд людей в пятнистой форме защитного цвета. Они сливаются с 
деревьями и кустарником и незаметно двигаются к даче. Десять 
человек.
- Это они! - обрадовался Штирлиц, тоже вылезая из машины. - 
Люди Кальтенбруннера! Его лучшие, натренированные диверсанты! 
Пошли, Купер.
Они бросили краденный автомобиль на холме и побежали к даче. 
Купер на ходу приготовил распылитель, а Штирлиц надел кастет, 
который на самом деле был лазерным мечом.
На даче уже начинался пир. Офицеры Рейха с радостными воплями 
рассаживались за столом и обнимали женщин, которых привёз для 
Штирлица пастор Шлаг.
Агенты Кальтенбруннера по-пластунски подползли к дому. Самый 
главный обмотал руку полотенцем и локтем разбил стекло. Открыв 
защёлки окна, диверсанты один за другим скрылись в доме.
- Двое - в туалет! - скомандовал главный, прикручивая глушитель к 
пистолету. - Двое - на кухню, двое - в спальню, спрячьтесь под 
кровать. Кто-нибудь да умочит этого русского шпиона!
Сам главный с тремя диверсантами двинулся к залу, где был накрыт 
стол.
В зале царило оживленное веселье. Инициированная Борманом, 
который подложил кнопку Шелленбергу, началась драка между 
Гиммлером, Герингом и Геббельсом. Пьяный адъютант Гиммлера Фриц 
пил со Штирлицем на брудершафт, приговаривая:
- Я восхищаюсь вами, господин штандартенфюрер! Вы - мой идеал 
контрразведчика!
Главный диверсант гадко ухмыльнулся и прицелился в Штирлица из 
пистолета. Вдруг кто-то тронул его сзади за плечо:
- Подожди, приятель!
Диверсант оглянулся и от неожиданности выронил пистолет. Его 
люди куда-то исчезли, а перед ним стоял улыбающийся Штирлиц с 
кастетом на правой руке. Диверсант глянул в зал. Там тоже сидел 
Штирлиц, которому Мюллер наливал стопочку коньяка. У диверсанта 
поехало перед глазами и с глупой мыслью - «Близнецы!» - он сполз по 
стене. 
- Эй, эй! - вскричал Штирлиц. - Не умирай пока! Мы потом тебя 
сами убьём! А сейчас скажи, вас было десять, где остальные?
- Двое - в спальне, - заплетающимся языком прошептал диверсант. 
- Двое - на кухне, двое - в туалете...
- Купер, убери этого козла, - скомандовал Штирлиц. Агент Купер тут 
же распылил диверсанта на атомы. Затем они прошлись на кухню, в 
спальню и в туалет, где сделали то же самое с оставшимися людьми 
Кальтенбруннера.
- Неплохо сработано, - молвил Штирлиц в туалете. - Теперь можно 
уматывать, вот только я схожу по-большому, раз уж мы в сортире.
- Штирлиц, сюда может войти настоящий Штирлиц, - заметил агент 
Купер. - Давайте, перейдём на всякий случай в женский туалет?
- Хорошо, - не стал спорить Штирлиц. - Тем более, что тут 
кончилась туалетная бумага.
Они вышли из мужского туалета и зашли в женский. Только за ними 
закрылась дверь, как в коридоре появился настоящий Штирлиц, 
который направлялся в туалет, где он прятал рацию. Штирлиц хотел 
послать радиограмму в Центр. За русским разведчиком, скрываясь, 
полз английский агент, переодетый в женщину. Англичанин давно уже 
следил за Штирлицем и мечтал завербовать его в «Интеллижент 
сервис», и, наконец, он подобрался к Штирлицу так близко, как только 
возможно. Агент приник ухом к двери туалета и включил на запись 
магнитофон.
Через некоторое время Штирлиц, которому так и не удалось 
связаться с Центром, вышел из туалета, ударив английского агента 
дверью по носу. Стеная от боли, английский агент в свою очередь вполз 
в туалет.
Затем в коридоре появился потный Борман. Партайгеноссе зашёл в 
мужской туалет и отпрянул, наткнувшись на переодетого женщиной 
английского агента, который пил портвейн, забытый Штирлицем.
- П-пардон, мадам, - сказал Борман и, решив, что у Штирлица 
перепутаны таблички на дверях туалетов, зашёл в женский.
Раздался визг, громкий звук пощечины, и Борман вылетел из туалета 
с отпечатком ладони на правой щеке, не успев даже сообразить, кто его 
ударил.
«Левша», - подумал Борман и, обиженно сопя, пошёл в сад.
- Ловко ты его, - похвалил Штирлиц. - И завизжал очень 
натурально!
- Это я, чтобы женщину изобразить, - агент Купер потёр 
ушибленную левую руку и взглянул на Штирлица. - Туалет-то женский!
Штирлиц мыл руки и насвистывал «Прощание славянки».
- Ну, пошли, - сказал русский разведчик, выключая воду.
- Кстати, Штирлиц, - заметил Купер, следуя за разведчиком, - если 
день рождения у местного Штирлица, то и у вас тоже. Поздравляю!
- Спасибо, дружище, - Штирлиц пожал Куперу руку. - Я и забыл.
И они покинули дачу, где перепившиеся гости уже спали, а Штирлиц 
сидел у камина и при свете торшера в который раз перечитывал 
любимые строки русского поэта Есенина.