ГЛАВА 8. ТАИНСТВЕННЫЙ НЕЗНАКОМЕЦ

     В  воскресенье  вечером  восьмого  декабря  1993  года   в
квартиру  народного артиста России Кирилла Лаврова позвонили. К
двери подошла Мария Петровна.
     -- Кто там?
     -- Откройте,  пожалуйста!  --  поспешно  ответил  картавый
голос.
     -- А кто вы?
     --   Откройте,   узнаете,   --  стараясь  быть  спокойным,
пролепетал тот же голос.
     Мария  Петровна  немного  помедлила,  но  потом   решилась
открыть.  Что-то  знакомое  было в голосе человека, стоящего за
дверью.
     -- Кирилл, ты? -- удивилась жена артиста, открыв дверь.
     -- Машенька, кто там? --  поинтересовался  Кирилл  Лавров,
выбегая из комнаты.
     -- Кирюша! Кирюша! Иди скорей сюда!
     Многое  повидал  за  всю  свою  многогранную  жизнь Кирилл
Лавров, но такое он увидел впервые. А удивиться было  чему.  На
пороге стоял не кто-нибудь, а живой Владимир Ильич Ленин.
     --  Что,  батеньки,  не ждали? А я пришел! -- сказал вождь
мирового пролетариата. -- Ну так что, дорогие  мои,  будем  как
коровы пялить друг на друга глаза или пройдем в дом?
     Супруги Лавровы стояли неподвижно. Владимир Ильич решил не
ждать    приглашения    и   смело   переступил   через   порог.
"Интеллигентишки  сраные!  --  равнодушно  подумал  вождь.   --
Совершенно  не  могут  сдерживать  своих чувств! Во все времена
одинаковы. Ведут себя, как голубые  после  попойки!"  --  Ленин
прикрыл  за  собой  дверь  и  уверенной  походкой направился на
кухню.
     -- Мария Петровна, дорогушечка,  сделайте  нам  c  Кирюшей
чаю. Разговор, думаю, будет долгим и...
     -- А откуда вы меня знаете?
     --  Расскажу  позже.  Товарищ Лавров, что вы там застряли?
Идите скорее сюда. У меня к вам дело,  --  c  ударением  позвал
товарищ Ленин.
     Кирюша пришел в себя и, пройдя на кухню, сел за стол. Маша
суетливо  готовила  чай.  Старинные  часы пробили шесть ударов.
Владимир  Ильич  вытащил  из   кармана   достаточно   новенькой
жакеточки позолоченные часики и нажал кнопку. Заиграла приятная
мелодия,  чем-то  напоминающая известный сонг "Фаина". Володька
улыбнулся и сказал восторженным голосом:
     --  Все  точно.  Транслятор  меня   не   подвел.   Ай   да
Бонч-Бруевич,  ай  да  умница! Товарищ Лавров, что c вами?! Вы,
батенька, мужайтесь! Я вам сейчас все объясню. -- Ленин  достал
из  внутреннего  кармана  пиджака блестящий предмет, разительно
напоминающий портсигар и положил его на стол.
     -- Вы разве курите,  Владимир  Ильич?  --  поинтересовался
Лавров.
     Вождь хмыкнул и c любопытством посмотрел на артиста.
     --  Нет, батенька, не курил, не курю и курить не буду! Вот
так!.. Марья Петровна, голубушка, поторопитесь, уж  больно  чаю
хочется!  А это, дорогой мой человечище, транслятор. По-вашему,
значит,  времени  машина.  Изобретение  революции  и  трудового
народа  России. А вот и чай! Вы знаете, больше всего люблю чай!
А у вас! Это же не чай, это же аромат! Это вам  не  морковка  в
кипятке!  -- Владимир Ильич приятно рассмеялся, супруги Лавровы
неохотно последовали за ним. -- Батеньки мои,  да  очнитесь  же
вы!  Я  это,  я!  Ну, Ленин! Ну, Ульянов! Что здесь особенного?
Теперь к делу. Мне к вам посоветовал обратиться один товарищ из
театра. Говорят, вы играли меня и довольно неплохо, --  товарищ
Ульянов поднес чашку к губам и отпил небольшой глоток. -- Вот я
и подумал, чего зря время терять! Пойду к Лаврову. Он объяснит,
в какое это время попал вождь мирового пролетариата!
     --  Вам  бы,  Владимир Ильич, тогда бы лучше к Ульянову...
Мише, -- насморочным голосом заметил народный артист.
     -- Да был я у него. Мерзкий старик! Решил, что я это не я,
а психопат! Хе-хе!  Вот  старикашка,  вот  учудил...  Так  что,
дорогие  мои, я c вами. Можете пощупать, потрогать, полапать. Я
не  в  гриме...  В  полном  вашем  распоряжении  и  слушаю  вас
внимательно.  Люблю  слушать. Вы даже не представляете, как это
прекрасно, послушать других!
     "Ну и дела!" -- краснея, подумала Мария Петровна.
     "Во вляпались-то, Маша!" -- сказал про себя Лавров тем  же
насморочным голосом.
     "Это вам, батеньки мои, не хрен c перцем трескать, да чаем
запивать!  Вот  такие дела..." -- высокомерно прошептал Ленин и
прищурил глазки, которые, как и в семнадцатом, были  добрыми  и
ласковыми.