ГЛАВА 16. ВОЖДЬ И ЯЩИК ВИСКИ

     Владимир Ильич шел по вечерней Москве. Опытный конспиратор
тщательно перевязал голову  белым  платком  и  смущая  прохожих
отчаянно  щелкал  зубами. "Пусть думают, что зубы болят!" Город
бурлил и суетился. В метро Ленина чуть не сшибли c  эскалатора.
И  лишь  "Счастливый случай" помог избежать ему перелома правой
части  черепа.  Мудрый  революционер  понял,  что   надо   быть
осторожным и взял такси.
     --  В  мавзолей,  -- спокойно бросил он шоферу и уселся на
заднее сидение.
     -- По счетчику? -- равнодушно  поинтересовался  таксист  и
получив утвердительный ответ, включил зажигание.
     К   утру   следующего  дня  Ленин  был  у  цели.  "Однако,
разрослась Москва, -- восхищенно подумал он, открывая дверцу.
     -- А бабки? -- испугался водитель.
     -- Одну минутку, голубчик! Сейчас, товарищи, вам заплатят.
Сколько там нужно?
     -- Около миллиона...
     -- Хорошо. -- Ленин удалился в  свою  усыпальницу,  откуда
вышла  возбужденная толпа. Впереди шел господин Дибров. В руках
он держал небольшой ломик.
     -- Лимон, говоришь? -- спокойно спросил Дима и  c  размаха
нанес  удар  по  лобовому  стеклу.  Остальные  последовали  его
примеру. Таксист нажал на газ, мотор заурчал и через  мгновение
машина  скрылась  за  Собором  Блаженного.  --  А вы, то же мне
подпольщик! Не видите, что он вас по окружной катает? -- Дибров
размял пальцы и передал ломик Жене Киселеву.
     Владимир Ильич,  подхваченный  шировцами,  был  увлечен  в
мавзолей. Куранты пробили шесть ударов. У кинокамеры четвертого
канала  Останкино  стояла  группа развязных подростков и корчив
физиономии, ругалась отборным русским матом.
     -- Как же вы к нам попали, Владимир Ильич? --  начал  свое
интервью журналист Дибров.
     Ленин  оглядел  присутствующих  и остановил свой взгляд на
саркофаге.
     -- А где же тело? -- спросил он дрожащим голосом.
     Взрыв смеха  был  ответом  на  вопрос.  Элла  Потускневшая
принесла шампанское.
     -- За встречу! -- воскликнула она торжественным голосом.
     Штирлицевцы выпили. Дима подсел к вождю.
     -- И все-таки, Владимир Ильич, -- не унимался он, -- как?
     --  C помощью рабочего класса, -- спокойно ответил Ильич и
почесал за ухом. --  Я  уже  Кирюше  рассказывал.  Вот  это  --
транслятор.  --  Ленин  положил  позолоченную коробку на стол и
сладко  зевнул.  --  Изобретение  Бонч-Бруевича.  Но  только  в
будущее... Прошлое неподвластно законом хроноса.
     --  Хронос?  Где-то  я уже слышал про это? -- ввязываясь в
разговор, произнес Влад Листьев.
     --  По-вашему,  это  машина  времени,  --  стараясь   быть
спокойным,  продолжал  родоначальник диктатуры пролетариата. --
Нажимаете кнопку, закрываете  глаза  и  через  мгновение  вы  в
будущем.
     --  Фантастика! -- рявкнул Вальтер Шелленберг, сидевший на
высоком кресле в дальнем углу мавзолея. Но  на  него  никто  не
обращал внимания.
     Элла принесла "Смирноффскую". Шировцы выпили по стопке.
     --  Что  ж  мы  теперь c ним делать будем? -- в нетерпении
спросил генерал Калугин, потирая руки.
     -- Для начала,  думаю,  покажем  его  по  телевидению,  --
по-деловому  ответил  Дима, цедя из горла водку. -- А там видно
будет. Может и правительство заинтересуется.
     -- На хрена, Дим, он Гайдару сдался? -- сощурясь,  заметил
Киселев. -- Премьер же коммуняк ненавидит!
     -- Не коммуняк, а коммунистов, -- поправил Владимир Ильич.
-- И вообще, что у вас здесь происходит?!
     Потускневшая  принесла  ящик  виски  и  раздала каждому по
бутылке.
     -- Лавров рассказывал мне о перестройке, --  наставительно
продолжал вождь. -- Это же, батеньки мои, черт знает что!
     "Агитирует!" -- подумал Дибров.
     --  Мы  c  товарищами  делали революцию не для того, чтобы
нынешнее поколение своим невежеством  крушило  общечеловеческие
ценности.  --  Ленин  открыл  бутылку  и  выпрямившись,  встал.
Выдохнув,  он  через  минуту  осушил  ее   до   основания.   --
Чего-нибудь  закусить...  --  щелкая пальцами хрюкнул Ильич. --
Остра! Остра, как самогоночка!
     Кто-то поднес селедку.
     -- Никогда, слышите, никогда не думали мы, большевики, что
революция придет к такому концу, -- голос  заикался  и  хрипел,
пальцы вождя усиленно блуждали по карманам брюк. -- Не для того
я, батеньки мои, исписал столько бумаги...
     -- Господа, "Интернационал"? -- воскликнул Дибров.
     Все запели:
     Вставай, проклятьем заклейменный,
     Весь мир голодных и рабов...
     Пьяные  голоса  протяжно  тянули  слова.  Мавзолей  гудел,
привлекая к себе прохожих. Шировцы вышли на Красную  площадь  и
прошли  до  Исторического музея. Впереди, обнявшись c Дибровым,
шел Ленин.  Из  окон  Кремля  высунулась  заспанная  физиономия
президента.   "Опять  бушуют!  Ну,  народ!"  --  подумал  Борис
Николаевич и сев в кресло, перевернул прочитанную страницу.