ГЛАВА 16. ГИТЛЕР ПРИНИМАЕТ РЕШЕНИЕ

     Гитлер стоял на коленях перед Евой Браун и  просил  у  нее
прощение:
     --   Евочка,  родная  моя!  Прошу  тебя,  помилосердствуй,
душечка! Это все он, подлый  Исаев  вынудил  применить  к  нему
пытку носками!
     --  Не  смейте  говорить о Штирлице в таком тоне! -- давая
смачную пощечину Гитлеру заорала Ева Браун.
     -- Евочка! Я же люблю тебя! -- продолжал  Гитлер.  --  Ну,
что тебе Геббельс или Штирлиц, ведь я, и только я, подарил тебе
все твои счастливые ночи!
     --  Хватит  говорить гадости, Адольф! -- оборвала его Ева.
-- Доктор Геббельс не сделал вам ни малейшего вреда!  Он  такой
милый...  И  даже если вы нас застали врасплох, то это еще ни о
чем не говорит! Мы c ним обсуждали важные государственные дела,
и поверьте, Адольф, эти "дела" важны не только для меня и него,
но, прежде всего -- для вас и для всей Германии!
     -- Евочка моя... -- мямлил Гитлер.
     -- За, что  мне  такое  наказание?  --  орала  Ева  Браун,
сотрясая  своим голосом бетонные стены бункера. -- Мне, которая
всю себя отдает ради того, чтоб этот придурок был счастлив?
     -- Евочка моя...  --  бубнил  Гитлер,  обнимая  прелестные
ножки Евы.
     Вдруг в бункер вбежал запыхавшийся Борман. Увидев Гитлера,
стоящего  на коленях перед Евой Браун, он не удержался и заржал
как спесивый мерин. Гитлер опомнился, встал, принял обычный для
себя вид и подойдя к Борману, плюнул  ему  в  лицо.  Борман  не
ожидал этого и плюнул в лицо Гитлера, сказав при этом:
     -- Вот мы и квиты, мой фюрер!
     --  Что  вы  себе  позволяете,  господин  рейхсляйтер?  --
вытирая физиономию и моргая глазками, закричал Гитлер.
     --  Ничего  я  себе  не  позволяю!  --  вытирая   лицо   и
передразнивая вождя нации сказал Борман.
     Но  Гитлер сдержал себя, так как прекрасно понимал, что он
во многом зависит от Бормана, у которого находилось практически
все золото партии, поэтому он  подошел  к  Еве  и  попросил  ее
удалиться.
     --  Я  слушаю  вас,  господин рейхсляйтер! -- сказал фюрер
после  того,  как  Ева  Браун,   заплаканная,   ушла   в   свои
апартаменты.
     -- Да, плохо вы обращаетесь со своей возлюбленной.
     Гитлер стиснул зубы.
     -- Но я не за этим пришел!
     -- А за чем же еще? -- ехидно спросил Гитлер.
     -- Дело в том, что мы, наконец, арестовали Штирлица!
     -- Как? Уже?
     --  Да,  мой  фюрер,  он  вот уже как два часа находится в
подвалах старика Мюллера.
     Гитлер недоверчиво посмотрел на Бормана.
     -- Что вы предлагаете c ним делать?
     -- А вы?
     -- Я, собственно говоря,  хотел  бы  переговорить  c  ним.
Можно? -- Борман недоверчиво посмотрел на Гитлера.
     -- Переговорить?
     -- Да!
     --  О чем можно разговаривать c этой шпионской свиньей? --
c ненавистью произнес Борман.
     -- Есть о чем, -- сказал Гитлер и вызвал  своего  любимого
адъютанта.