Глава 4
Для Штирлица – задание, а повару – медаль!

Дверь была обита красным бархатом и позолочена. Сначала за нею 
послышалось чье-то посапывание, потом появился и сам Генеральный 
Секретарь в расшитой золотом косоворотке.
– А! Это и есть наш легендарный герой Штирлиц! – воскликнул 
Брежнев, горячо пожав руку разведчику и смачно чмокнув его в 
заросшую щеку. – Наслышан, наслышан! Совсем недавно смотрел про 
тебя фильм. Что-то ты не сильно на себя похож? Постарел, что ли?
– Старость – не радость, – нашелся Штирлиц и тоже звонко 
поцеловал Брежнева в щеку.
– Это точно, – осклабился Леонид Ильич. – А фильм хороший про 
тебя сняли. Правдивый. Сусликов!
– Я не Сусликов, а Суслов, – поправил Суслов.
– Да, Суслов. Надо бы дать этому артисту... как там его... ну, 
который Штирлица играл, звание народного...
– Да он и так народный.
– Ну, медаль...
– Медаль дадим, – пообещал Суслов.
– А настоящему Штирлицу, вот этому – Героя Советского Союза. 
Страна должна знать своих героев в лицо.
– Он и так Герой, – вставил Андропов.
– А, здравствуй, Антонов, я тебя что-то не сразу заметил, – Брежнев 
полез целоваться к руководителю КГБ. Андропов брезгливо уклонился.
– Ну, гости дорогие, – добродушно повел рукой Генеральный 
Секретарь, – раз вы все здесь, прошу за стол!
Гости прошли за красную дверь и оказались в другой зале. Не 
трудно было заметить, что длинный стол уже сервирован и накрыт 
роскошно.
Штирлиц прошел к столу и увидел в хрустальной вазе икру. Штирлиц 
уже давно не видел икры, поэтому, едва присев, сразу взял кусок хлеба 
и толстым слоем намазал бутерброд сначала черной, а потом красной. 
Симпатичная горничная, напомнившая Штирлицу одну из его 
многочисленных радисток, налила дорогому гостю душистой водки.
– Хорошо у вас тут, Леонид Ильич, – заметил Штирлиц, приподнимая 
рюмку. – Ваше здоровье!
– Непременно, – кивнул Леонид Ильич и, насупив могучие брови, 
тоже опрокинул рюмочку.
Штирлиц забрал у девушки бутылку и налил себе ещё.
– И шнапс у вас ничего! – похвалил он. – Разве сравнишь с 
немецким! Помню, пили мы в Рейхе, ну такая гадость! Только у нас в 
России могут делать такой вкусный и нажористый!
– Из личных погребов, сам настаивал, – обрадовано засопел 
Брежнев. – Рекомендую отведать ломтик от поросёнка. Смотри, какая 
румяная корочка!
Долго Штирлица упрашивать не пришлось. Он пододвинул блюдо с 
поросёнком к себе и приступил к его уничтожению. Поросёнок, что и 
говорить, был восхитителен!
– Ваш повар – молодец! – с набитым ртом обронил Штирлиц.
– Ну так! – многозначительно молвил Брежнев, с умилением глядя 
на бывшего разведчика.
Было чему подивиться – Штирлиц поглощал провизию, не 
останавливаясь ни на минуту, даже чтоб откашляться. Он в два счёта 
обглодал поросёнка, сожрал целую вазу салата, похватал с китайского 
блюда пельменей, щедро запивал всё это водкой. Последнюю он без 
особых раздумий, смешивал с армянским коньяком, ничуть при этом не 
страдая.
Брежнев, Суслов и Андропов смотрели на него с изумлением.
«Кто хорошо ест, тот хорошо работает,» – думал шеф КГБ.
«Хорошо, что не Штирлиц у нас Генеральный Секретарь, – думал 
Суслов. – Штирлица бы народ не прокормил.»
«Неужели народ у них так голодает?» – мог бы подумать 
Генеральный Секретарь, но не подумал.
– Да, повар-то у нас ничего! – после долгого молчания произнес 
Брежнев. – Сусликов!
– Я – Суслов!
– Повару надо дать медаль.
– Так точно!
Наконец, Штирлицу показалось, что он сыт. Разведчик потянулся, 
ухватил с вазы яблоко и отодвинулся от стола.
– Можно подавать десерт! – оглянулся он на горничную. – Мне 
тройной кофе в большую чашку. И чтобы ложечка была серебряная.
– Леонид Ильич, – сказал Андропов. – Надо бы поговорить о деле.
Штирлиц осоловело посмотрел на Андропова и мягко осадил шефа 
КГБ.
– О деле надо говорить после десерта, когда мы перейдём на мягкий 
диванчик и закурим гаванские сигары.
Андропов нахмурился, бросив осторожный взгляд на Брежнева.
– Дело говорит, – вяло кивнул тот. Андропов вздохнул.
Молоденькая прислуга унесла грязную посуду и объедки, сменила 
скатерть, заляпанную Штирлицем, и принесла десерт. Штирлиц получил 
заказанную чашку кофе, хлебнул, зажмурился от удовольствия и взял в 
ладонь огромный кусок шоколада.
– Помню, в столовой Рейха продавался отменный шоколад, – 
доверительно сказал он Брежневу. – Жаль вас там не было, а то 
попробовали бы.
– Сусликов...
– Суслов я, товарищ Брежнев!
– Ну, Суслов, какая, хрен, разница? – Брежнев глянул на своего 
соратника. – Слушай, может мне книжку написать о том, как я работал в 
немецком тылу с товарищем Штирлицем? Один из нас – резидент, весь 
такой засекреченный, работает под прикрытием, а другой у него – 
агентом. Или наоборот...
– Но вы же не работали в немецком тылу! – возразил Суслов.
– Я и на Малой Земле не работал, – возразил в ответ Леонид Ильич. 
– Подумай об этом, Сусликов... Хорошая книжка может получиться... 
Слышь, Штирлиц, анекдот знаешь?
– Ну?
– Идет по коридору Леонид Ильич, а навстречу ему – Пельше. 
«Товарищ Плейшнер, вы, случайно, не еврей?» – спрашивает Леонид 
Ильич...
– Товарищ Брежнев! – снова возник Андропов. – Надо бы о деле 
поговорить, а то темнеет уже!
– О каком ещё деле? – удивился Ильич.
– О секретном задании, которое надо поручить товарищу Штирлицу. 
Чтобы он его выполнил. Для корейских товарищей!
– Ах, да! Как же, секретное задание! – Брежнев с трудом поднялся с 
диванчика и взмахнул рукой. – Пройдёмте, ребята, в мой рабочий 
кабинет. Слышь, Штирлиц, у меня такой кабинет – закачаешься!..