Глава 8
Главный аналитик частного агентства ШРУ

Однажды, когда на улице светило солнце и чирикали птички, на 
этаже агентства ШРУ появился человек в костюме хорошего покроя. Он 
шёл по коридору, заложив руки за спину, и вслух читал таблички. 
Чернокожий мужчина нёс за ним объёмный чёрный кожаный чемодан.
Возле двери с табличкой «Босс», человек остановился и вежливо 
постучал.
– Занято! – донеслось из-за двери.
– Здравствуй, Штирлиц, – сказал вошедший, открывая дверь.
– Мюллер? – не поверил своим глазам русский разведчик.
Они обнялись.
– Какие судьбами?
– Приехал специально к тебе, – ответил Мюллер.
– Ты классно выглядишь! – восхитился Штирлиц. – Прямо как в 
сорок пятом!
– Это «вторая молодость», – сообщил Мюллер.
– Как! И ты?
– Встретил, понимаешь, Бормана. Он мне всё рассказал. И о тебе, и 
о таблетках. Когда ты бежал из их секретной лаборатории, то случайно 
убил их главного хирурга. А поскольку этот хирург никаких записок не 
вёл, то его опыты больше никто повторить не смог. Остался только 
чемодан таблеток «второй молодости», которые доктор успел сделать. 
Осознав всю бесперспективность дальнейшей работы в этой 
лаборатории, Борман сбежал и прихватил с собой все таблетки. Сам 
омолодился и меня омолодил.
– Что это он так раздобрился?
– Это интересный вопрос. Понимаешь ли, Штирлиц, за ним теперь 
гоняется вся эта таблеточная мафия. Он просит у тебя защиты и 
политического убежища.
– Этот гнусный ублюдок? Предатель Родины и меня лично? Нет!
– За защиту он готов отдать тебе чемодан со «второй молодостью».
Штирлиц задумался. С такой кучей таблеток можно было омолодить 
всех своих людей – и Айсмана, и Плейшнера со Шлагом. Да, полезные 
таблеточки. Ради таких можно было бы потерпеть и Бормана.
– Ну, ладно, – согласился Штирлиц. – Пусть приходит, гад. Прощаю 
его только потому, что ты просишь. Пиво будешь?
– Сначала работа, – мягко ответил Мюллер. – Пойдем, присмотрим 
для меня кабинет.
Они вышли в коридор.
– Сколько у тебя комнат?
– Шесть, – ответил Штирлиц.
Мюллер заглянул в одну из дверей.
– Это туалет, – сообщил он с упреком и направился дальше. – Во! 
Здесь я и буду!
Штирлиц подошёл к другу детства.
– А где для меня секретарша? Пусть она кое-что запишет...
– Секретарши для тебя пока нет. Секретарша у нас одна – моя.
– Давай свою. Ты же знаешь, я по-русски писать не умею.
– Света! – позвал Штирлиц. 
Из одной из комнат вышла фигуристая блондинка. Мюллер осмотрел 
её с ног до головы и одобрительно кивнул.
– Пишите, девушка. Вот здесь надо поставить рабочий стол с 
закрывающимися на ключ ящиками, за ним я буду заниматься 
делопроизводством. Сюда надо поставить пустые закрытые стеллажи, в 
них будут стоять мои досье. Кожаный диван для отдыха для меня – вон 
в тот угол, три мягких кресла – здесь, сейф поставим у окна, камин...
– Сейф? – переспросил Штирлиц.
– Натюрлих. Сейф я привёз с собой... Так. Деньги есть?
– Есть, – ответил Штирлиц. – Тебе сколько?
– Сколько не жалко.
Штирлиц достал две упаковки рублей.
– Это будет авансом, – пояснил Мюллер, пряча деньги в нагрудный 
карман. – Завтра приду в это же время, вели секретарше привести 
рабочих, пусть они всё сделают. Я остановился в гостинице «Москва», 
номер 2863 под своей фамилией.
– Под фамилией «Мюллер»? – спросил Штирлиц. – Тебя все будут 
принимать за еврея.
Улыбающийся Мюллер похлопал Штирлица по плечу.
– А я теперь и есть гражданин Израиля. Ты не волнуйся, дружище, 
раз я здесь, теперь всё будет хорошо.
Штирлиц попытался посмотреть Мюллеру в глаза, но глаза бывшего 
шефа Гестапо каждый раз ускользали.
– Мюллер, а что ты будешь делать?
– Работать в твоём ШРУ.
– А что ты будешь делать в моём ШРУ?
– Анализировать информацию, вырабатывать стратегию, считать 
деньги, замышлять коварные планы... Одним словом, я буду думать.
– А я?
– А ты будешь бегать по городу и раздавать пули и оплеухи направо 
и налево. Не собираешься ли ты сказать, что можешь быть Аналитиком 
с большой буквы?
– Ладно, договорились, – согласился Штирлиц. – Ты как был, так и 
остался канцелярской крысой.
Лицо Мюллера расплылось в слащавой улыбке.
– Котом. Канцелярский кот – это лучше. И чтобы «блюдечко с 
молоком» было всегда вовремя, иначе, я не играю... Кстати, это Саид, – 
сказал Мюллер, кивая на негра.
Глаза негра были как у давешнего бегемота – маленькие и 
проницательные. Уловив оценивающий взгляд русского разведчика, 
негр с достоинством поклонился.
– Тоже гражданин Израиля? – поинтересовался Штирлиц.
– Нет, я ему случайно жизнь спас. Летели в Москву, понимаешь, в 
самолёте, он так боялся, так боялся! Я ему скормил полпачки 
снотворного, он отрубился и спокойно долетел до Москвы. Потому и не 
умер от страха. А у них принято за такие вещи быть по гроб жизни 
обязанным. Он теперь на меня работает. Один из самых преданных 
моих сотрудников. Пока единственный. Штирлиц, прошу как друга, к 
завтрашнему утру раздобудь для меня секретаршу. Но только умную и 
красивую. Хорошо бы брюнетку для разнообразия, потому что 
блондинка у тебя уже есть. И желательно с чувством юмора, – Мюллер 
перешёл на нравоучительный тон. – Знаешь, Штирлиц, даже очень 
красивая девушка бывает не лишена чувства юмора...
– Хорошо, – ответил Штирлиц и проводил Мюллера восторженным 
взглядом.
– Я позвоню Борману, он к тебе явится с повинной.
Мюллер ушёл, сопровождаемый Саидом, который тащил его 
чемодан. Со своим чемоданом Мюллер не расставался никогда, так как 
боялся, что его могут украсть. В нём он сохранил свои самые любимые 
дела на сотрудников Рейха. Не беда, что Рейха уже давно не было, а 
сотрудники куда-то подевались. Хорошее досье всё равно остается 
хорошим досье. Мюллер был счастлив. Теперь ему представилась 
возможность заиметь для своего собрания закрытые стеллажи в ШРУ.
Штирлицу он тоже был искренне рад, но постарался этого не 
показать, чтобы не смущать негра Саида.

Через полчаса в ШРУ заявился Борман. Несмотря на «вторую 
молодость», Борман был всё таким же толстым и лысым. Смущённо 
поставив на пол чемодан, он подхалимски заглянул в честные глаза 
Штирлица.
– Прости меня, Штирлиц!
– Прощаю!
Борман радостно осклабился.
– Штирлиц, меня надо спрятать! За мной по пятам ходят агенты 
ГКЧБ. Если меня не спрятать, они меня как пить дать замочат. А если 
меня замочат, я не смогу быть тебе полезным. А если я буду тебе 
полезным, я тебе пригожусь!
– Ладно, – сказал добрый Штирлиц. – У нас в здании есть классный 
подвал, поставим раскладушку, будешь там жить.
– Спасибо, Штирлиц! А секретаршу мне найдёшь?
– И ты туда же! – возмутился руководитель ШРУ. – Не успел начать 
работать, уже секретаршу ему подавай. Ты теперь не партайгеноссе, ты 
разжалован до рядового эсэсовца! Дослужись сначала хотя бы до 
штандартенфюрера!
Борман покорно согласился.
– Где мой подвал? – спросил он, поднимая чемодан.
– В подвале, – ответил Штирлиц. – А чемоданчик с таблеточками 
оставь здесь. Мюллер привезёт сейф, будем хранить твои «колёса» под 
замком.

Обдумав запросы Мюллера, Штирлиц пришёл к выводу, что за 
секретаршей ему придётся специально ехать на «Конкурс красоты». 
Показав удостоверение почётного чекиста, Штирлиц в сопровождении 
успевшего омолодиться Айсмана прошёл в переполненный зал.
По сцене ходили длинноногие красавицы в купальных костюмах с 
фигурами «девушек с веслом» и с лицами продавщиц продуктовых 
отделов. В поисках потенциального спонсора девушки озабоченно 
стреляли глазами по комиссии, состоявшей из пяти пожилых мужчин и 
одной стареющей дамы в большом лиловом берете. Дама разглядывала 
их в лорнет и морщилась, видимо, не находя для себя ничего 
интересного.
Мужчина с плешивой головой задумчиво чесал в голове линейкой и 
ставил на фирменном листе бумаги оценки, выставляемые комиссией. 
По сцене с микрофоном в руках прыгал кучерявый, похожий на 
гомосексуалиста ведущий по фамилии Пруткин. Фамилия была 
написана на табличке, прицепленной к лацкану дешёвого пиджака.
– Так! Все показали грудь! – командовал Пруткин, ощупывая 
показываемое. – Быстренько, девочки, быстренько! Мамзель! Что вы 
копаетесь! Вы не у гинеколога!
– Уважаемый! Так и по морде можно схлопотать! – запротестовала 
девица басом, но Пруткин не мог уже остановиться. Он всё щупал и 
щупал девицу за полную грудь, пока та не размахнулась и не влепила 
ему звонкую пощечину.
– Нахал! – возмущенно воскликнула девица. – А похож на вполне 
приличного гомосексуалиста!
– Девушка! Где же ваша грациозность? – с упреком заметил на это 
Пруткин и распорядился: – Эту – убрать! Она совершенно лишена 
хороших манер!
Два мальчика в костюмах с голубыми блестками оттащили 
повизгивающую девицу за кулисы. В зале вяло пошумели, словно 
только этого все с таким нетерпением и ожидали.
Появившись на конкурсе, Айсман радостно потёр руки. «Сейчас и 
этот попросит секретаршу,» – Штирлиц вздохнул и вышел на сцену.
– Товарищ! Пройдите в зал! – приказал плешивый председатель, 
гнусавя в микрофон. – Здесь конкурс только для девушек!
– Молчать, лысина! – огрызнулся Штирлиц. Он подошёл к девушке в 
самом конце строя, которая ему понравилась с первого взгляда. – Как 
тебя зовут?
– Наташа.
– Тебе нравится в этом гадюшнике? – разведчик взял девушку за 
подбородок. – А может, ты хочешь работать на меня? Меня зовут 
Штирлиц.
– Хочу, – радостно согласилась Наташа.
– Что вы себе позволяете! – Пруткин запрыгал вокруг Штирлица, но 
тут на сцену забрался Айсман в своём неизменном эсэсовском мундире, 
и ведущий случайно наткнулся на его кулак. В зале весело захлопали, 
приняв это за новое шоу. Девушки с обнаженными грудями 
завлекательно улыбнулись Айсману.
– Сильно не бей, – посоветовал Штирлиц. – Не поймут...
– Не буду, – пообещал Айсман и, наподдав Пруткину ногой, 
принялся целовать конкурсанток, во всеуслышание оценивая их по 
пятибалльной шкале. Зал аплодировал Айсману.
Штирлиц оставил Айсмана веселиться, а сам повёз девушку на 
работу.
Через полчаса новая секретарша уже находилась в офисе ШРУ и 
бойко стучала на пишущей машинке, а Штирлиц сидел в кресле 
напротив и смотрел на нее глазами влюблённого. Он твёрдо решил 
оставить Наташу себе, а Мюллеру сплавить Свету, девушку тоже 
аккуратную и очень увлекательную.